Выскользнуть из чужих объятий оказалось просто, а зажечь свечку – быстро; мальчишка не любил разговоры в темноте – ему не нравилось ощущение беспомощности и отсутствие возможности видеть лицо собеседника. Мальчишка не любил ориентироваться только на голос – голос может солгать, равно как и лицо. Лгать можно, используя любую часть тела – даже руки, не только глаза и рот… Нет, мальчишка не думал, что Аллен ему лжет. Скорее, недоговаривает – и, кажется, даже не пытается это скрыть…или же наоборот – пытается это скрыть слишком старательно, чтобы старания увенчались успехом.
— Недоговариваешь, — эльф, потянувшись, присел на край кровати, прижал маленькую, совсем как у ребенка, ладонь к щеке менестреля и большим пальцем очертил скулу. Движения пальцев, запястий и рук вообще по-прежнему вызывали боль, но к ней художник уже успел притерпеться, и она его особо не беспокоила – так, напоминала о себе, вернее, не давала забыть, но и только. — Как думаешь, что лучше – вальсирующий на пристани аристократ, гнев юной рыженькой леди или любознательность художника? — Риш склонился к лицу менестреля, легонько коснулся чужих губ своими и, улыбнувшись едва заметно, сполз чуть вниз и положил голову на бедро любовника.
«Интересно, — пухлые губы изогнулись в легкой улыбке, густые ресницы опустились, не до конца, но все-таки прикрывая бездонные омуты, острый язычок мелькнул меж уст, — Насколько верно я угадал?..»

…Литература, как показал поверхностный обыск поверхностей на первом этаже, в мрачноватом доме, принадлежащем немолодой уже женщине, магу и барду, была самой разнообразной: начиная набившим эльфу оскомину «Историей магии» и заканчивая неизвестным юному созданию трактатом «Огненный вальс». Обе книжки таинственным образом оказались на столе в кухне, обе демонстрировали всем желающим измусоленные страницы, обе могли похвастаться достаточно завлекательным названием для несведущего. Мальчишка, учившийся читать по небезызвестной «Истории», на треть состоящей из эвфемизмов, на вторую – из дат, а на последнюю – из имен и названий, учебник смело отодвинул в сторону. Потом, подумав, придвинул обратно – почем знать, вдруг этот… «Вальс» будет скучнее, чем очередной найденный на отцовском столе листок, исписанный рунами и прочим, - и, в результате, использовал объемный достаточно том в качестве подушки…
Мать не постеснялась бы за подобное обращение с книгой отвесить оплеуху, а отец… отец бы даже не заметил, наверное. Интересно, он вообще помнил, как зовут его сына?..
Трактат оказался не только не читаным художником, но и…довольно-таки специфической тематики содержание имел: под конец чтения мальчишка перестал краснеть лишь потому, что заснул.

—…А еще, скажи, зачем тебе та книжка, которая внизу на столе лежит? «Огненный вальс», кажется…