Всё-таки из числа полезных умений, перенятых от отца, Гансар унаследовал не только талант страдать идиотизмом на работе, нет. Есть у всех шутов полезное качество - они умеют притворяться куда глупее, чем есть на самом деле и говоря "Чем промышляли, боюсь, толком не объясню", он изрядно покривил не только душой, но и языком.
Объяснить он мог, заменяя недостаток знаний собственными догадками, но они на то и зовутся именно так, чтобы обнажать их не в разглагольствованиях перед незнакомой публикой (а как иначе назвать Каспара да и Кристофа тоже?), а в диалоге с умным человеком. А умный человек у нас кто? Пра-а-авильно! Как говорится, "Приятно поговорить с умным человеком. То есть с самим собой".
Посему менестрель молчал, ел (не будь оба собеседника так увлечены беседой, то наверняка бы заметили, что менестрель изредка подносит ко рту свой стакан, но наливки, отпитой на несколько глотков для вида и из вежливости, там меньше не становится) и пытался понять, куда же он, Владетель побери, попал.
Сейчас, живо обсуждая с Кристофом подробности прошедшей вылазки, Каспар походил на отставного сержанта не больше, чем редька на ватрушку, а Вазмайер уже не казался добропорядочным и законопослушным аптекарем.
Поняв, что надежно запоминает их разговор, но никак не может выстроить из него твердый фундамент предыстории, вор мысленно воззвал к Создательнице, суля ей все возможные кары, но в усталой голове от этого всё равно не прояснилось.
"Еще одна причина не пить ничего крепче воды. Та хоть немного проясняет мысли, а вот всё остальное только путает. Или мне просто не на что опереть свои доводы, отсюда и туман неясности? Скорее всего это. Прости, наливка, надеюсь, я тебя не обидел? Простая осторожность ради ясности и четких очертаний дела".
Тем временем Владетель-знает-кто-но-вроде-бы-сержант и Владетель-не-знает-кто-но-был-аптекарем закончили говорить и стали терзать каминный поддон.
"Всё-таки если Смотритель был сержантом, но не меньше полувека назад," - подвел итоги Аллен, - "По нему не скажешь, а такое влияние долго видно за сто лиг".
- Аллен, спускайся первым. И не вздумай спрыгивать со ступенек.
Хотел ответить, но промолчал и мышью шмыгнул вниз.
"А если я скажу тебе не пить всякую дрянь, то ты меня послушаешь?" - оставшийся наверху Кристофер никак не мог видеть его ехидной полуулыбки.
Спускаться с подвернутой ногой в "лубке" оказалось даже неудобнее, чем ходить, но вот внизу ждала другая проблема - как ни крути, а там оказалось темно как в гробу. Отойдя от лестницы на пару шагов, чтобы когда аптекарь полезет вниз, он не наткнулся на менестреля, Аллен стал ждать своего напарника, у которого остались светлячки.
Разговор тем временем продолжался, теперь речь зашла о каком-то письме. Потом Каспар и Кристоф обменялись любезностями и Вазмайер оказался на лестнице.
Тихо выругавшись, когда сапог, брошенный в аптекаря и отскочивший от него при столкновении, по воле Божини поздоровался с зазевавшимся менестрелем, Гансар не удержался и тихо посоветовал:
- И не вздумай спрыгивать со ступенек.

Отредактировано Гансар Ийвар (03.06.11 01:41:39)

- Остряк однако.
- Скорее уж волшебный стрелок. - Отозвался бард, подразумевая старую лавиранскую легенду о лучнике, продавшем душу Владетелю за волшебные стрелы, всегда попадающие в цель.
Когда Кристоф задействовал один из светлячков, Аллен наконец-то получил возможность осмотреться. И, пожалуй, не без радости увидел вполне живую лютню, добравшуюся досюда с остальными вещами.
- Проверь, всё ли на месте. Столько воров на белом свете живёт, что даже страшно представить.
- Угу. Совсем совесть потеряли Владетеля щенки. Скоро уже дом на ночь оставить нельзя будет, чтобы кто-нибудь не погрелся у большого камелька... Кстати, за "Закон" не боишься? - В последнем вопросе снова аукнулась ирония. Вор предполагал, что к аптекарю в отсутствие хозяина вряд ли кто полезет, но избавить Кристофа от удовольствия отвечать на глупые вопросы казалось слишком опрометчивым шагом. Помолчал, подумал, глянул на аптекаря через плечо, но всё-таки спросил, - И можно один отвлеченный вопрос?
Пока менестрель, немного повоевав со своим дурным талантом навязывать нерасплетаемых на трезвую голову узлов, проверял наличие вещей (самым удивительным оказалось то, что ничего действительно не пропало, вплоть до злополучных шкатулок), Кристоф начал проводить какие-то махинации рядом с бочкой, периодически перебегая туда-сюда к своим вещам.
За это время менестрель успел выудить из мешка свой зипун и поменять на нее изрядно поистрепавшийся за ночь плащ. Всё-таки в апреле стоит одеваться теплее:ночка выдалась жаркой по делам, но не из теплых по погоде и до полного отогревания вору очень не хотелось расставаться с сухой верхней одеждой. Засунул руки в рукава на манер муфты и тихо-тихо матюгнулся на светлый Божинин лик, почувствовав в одном из бесчисленных внутренних карманов кольнувший руку уголок свернутого бумажного листа.
Записка. От тётки. Которую он поленился сжечь сразу из-за отсутствия растопленного очага.
"Завтра же спалить к десяти чертям! Она же меня так и зовет Райвеном, а это имя мне сейчас совсем не нужно, тем паче, что ничего интересного там всё равно нет, простые бредни старой тетушки с просьбой навестить ее в следующее посещение Ридра. Что ей надо? Владетель побери, наверняка опять чинить какие-нибудь полки в кухонном шкафчике... Ну почему вдовы так любят казаться всеми обиженными и беззащитными, Божиня?"
От размышлений отвлек вопрос Вазмайера.
- Что? - Менестрель, успевший отчасти позабыть про его существование, вздрогнул. - А-а-а... Ты.

Порешив, что сожжет свою записку при первой же возможности, Аллен потянулся к лютне. Всё-таки чудесное дело музыкальные инструменты! Даже не начал наигрывать, а руки уже греет знакомая отполированная древесина и на душе тепло-тепло… Менестрель с некоторым сожалением поборол желание коснуться струн. Знакомо, знакомо: сначала одну возьмешь, потом другую дернешь, а потом получишь по шее за игру в ночное время от Одера. Или просто от случайного попутчика.
Посему, пользуясь светом светляка, Аллен попытался определить урон, нанесенный «кормилице» непогодой. Говоря по правде, беспокойство было вполне оправданным: ей почти исполнилось девять лет и все эти годы от буйства стихии, гнета времени и прочих радостей инструмент спасало простенькое заклинание, «повешенное» на инструмент всё тем же Одером (вот за это, пожалуй, мага стоило благодарить) и периодически им обновляемое. «Подпитывание» заклинания Гансарова лютня традиционно получала раз в несколько месяцев, и сейчас менестрель сильно сомневался в том, что полугодовалый перерыв не истощил эту волшбу совсем.
Услышав ответ Кристофа, он покачал головой.
- Извини, забыл сразу уточнить, что помимо отвлеченного вопрос будет глупым. Почему именно "Закон"? Честное слово, как увидел вывеску - вопрос покоя не дает.
А в помещении тем временем ощутимо потянуло сквозняком. Припомнив, что подобные чары Вазмайер использовал в доме алхимика, Аллен выразительно замахнулся в его сторону лютней, будто собираясь швырнуть ее в аптекаря.
- Кристоф, если сквозняк – это твоих рук дело, то смею заметить, что теплее от него не становится. – Бард посмотрел на письмо в руках напарника, усмехнулся, -  А коль сия Лира навевает такие воспоминания, от которых скромного ридрского аптекаря бросает в жар, - короткая пауза, дабы воспоминания, если есть, пришли на ум, - то выйди и постой на улице, там прохладно. Заодно и псина перекусит, зачем морить ее голодом?

- Это уже потом, когда дела наладились, я её переназвал.
Аллен даже от лютни отвлекся. Добиться такого эффекта не всегда удавалось даже трактирным служанкам, а тут всего лишь один ответ и почти всё внимание уже направлено на сотоварища по неприятностям! Кристофу было чем гордиться. Пусть он об этом и не догадывался, но прошлое аптекаря в глазах Аллена всё больше и больше завешивалось покровами тайны.
- Ты не всегда жил в Ридре?
Эта идея его раньше не посещала. Он вообще не задумывался о том, кто такой и кем был Кристоф Вазмайер, владелец аптеки "Закон". Напарник, вор - и всё.
Да, от выпада в сторону неизвестной девушки стоило бы удержаться - Кристоф в кои-то веки оставил реплику без ответа, даже не отшутился. С некоторым беспокойством бард поспешил загладить свою вину:
- Ладно, извини. Я вечно болтаю не подумав... - Плеск воды в ответ от аптекаря, который глубже погрузился в воду, - Только не топись там, пожалей мой эгоизм. А то как и от кого я узнаю про дорогу на восток? А менестрель в лесу - это страшная сила, тебя за такое неуважение к ушам природы Божиня с того света выловит и мои песенки заставит слушать.Так что себя тоже пожалей, нервы даже у мертвых не железные.
Менестрель снова провел рукой по лютне, скривился при мысли, что в Аделе или даже раньше придется искать либо учителя, либо другого мага, способного подкрепить почти выдохшееся заклинание, но тут его взгляд снова упал на аптекаря.
- А те заклинания, которые были на поясе, они какого типа?
Аллен задал свой вопрос с вежливым интересом, с каким чуть ранее спрашивал про название. Однако, с безмятежным видом легонько постукивая костяшками пальцев по грифу, ушлый бард тем временем прикидывал вероятность сходства между заклинанием Одера и чарами Вазмайера.

Как оказалось, аптекарь действительно не собирался топиться, во всяком случае это у него не получилось. Подождав, пока тот снова появится на поверхности и по отсутствию какого-нибудь комментария поняв, что Кристоф не слышал одной из реплик собеседника, Аллен тем не менее не стал ее повторять.
- А на первый взгляд - так заядлый ридрский горожанин. - Бард удивленно приподнял брови. - "Кто строит не на своей земле, тот теряет и цемент и камень", как поговаривают абергальцы. Лавирана... Никогда не покидал Риодонны. Неужели это не первая вылазка, после которой ты меняешь место жительства?
И выражение лица - снова самое обыкновенное любопытство.
Тем временем подоспел ответ на другой вопрос, впрочем, не порадовавший менестреля. С сожалением аккуратно положив лютню на одну из полок, бард потянулся и размял пальцы - мышцы, давно наливавшиеся тяжестью и усталостью, отчаянно хотели отдохнуть, а Гансару такое самовольство собственного тела не нравилось.
- Жаль. Значит, постараюсь доберечь ее конца срока. - Менестрель с невысказанным укором поднял глаза на потолок, - А коль совесть у Божини есть, то она не станет насылать еще одну непогоду и лютня точно доживет до Аделя. Не хочется терять старый-добрый инструмент из-за того, что последние пару месяцев я не жертвовал на Ее храмы, в которых как минимум не промышляю... Тебе помочь чем-нибудь?

- Первая, первая, можешь не сомневаться.
Гансар без труда скрыл легкое касание раздражения и прекратил безуспешные расспросы. Незаметно для Вазмайера в ходе разговора вытянуть из него информацию о прошлом и настоящем оказалось куда сложнее, чем ожидал вор.
"Да кто ж ты такой на самом деле?! Не риодоннец - лавиранец. Не лавиранец - риодоннец. Не аптекарь - вор. Не вор - аптекарь. Не в ладах со стражей - они тебя терпят, а при этом водишь знакомство с тем субъектом наверху. Слушай, Вазмайер, ты чай не Владетель в новой ипостаси, а?"
- Не сомневаюсь. Поэтому и спрашиваю, чтобы ты смог меня уверить в ошибочности предположений. - Аллен спрятал ехидную улыбку. - А то мы так талантливо провалили эту вылазку... Я даже стал серьезно опасаться, что не один имею печальный опыт знакомства с неприятностями на работе.
- ... без возражений...
Отвлекшись на размышления о лютне, он тем временем успел забыть главное: достать из мешка чистую одежду. Вспомнив об этом деле, он извлек оттуда "менестрельскую" рубашку и вторые штаны. "Менестрельский" костюм всегда был чист и Гансар сам периодически недоумевал, каким образом умудряется с удивительной точностью проливать вино куда и на что угодно, но не на рубашку. После длительных и безответных размышлений на эту тему, он пришел к выводу, что во всем виновата покосившаяся на один край система ценностей: менестрель должен выглядеть опрятно, даже если перед эти имел счастье свести знакомство с крепким кулаком какого-нибудь родственника случайной "леди", вылезти из канавы или хлебнуть лишку. Потому что менестрель - работа, которая у многих ассоциируется с Владетель знает чем, но необъяснимо прекрасным и сводящимся к общению с музами, пегасами (общение с кобылой! Ха! Да где они психа видели, в сумасшедшем доме?) и абстрактному понятию "вдохновение". Долг службы обязывает хоть в чем-то соответствовать сложившемуся мнению, а то если певец будет грязным, нечёсаным и пропахшим недельным перегаром, то кто поверит в его высокие помыслы?
А тем временем, пока он копался в своих вещах, Кристоф подошел к полке и забрал лютню.
Гансар не любил, когда кто-то брал ее в руки, после этого часто приходилось менять струны. Но даже дети всегда спросят разрешения, прежде чем захапать чужую вещь у незнакомого менестреля. Видимо Кристоф считал, что они знакомы.
"Увы, Вазмайер, придется тебя разубедить..." - с такими мыслями бард через плечо глянул на напарника и тут же об этом пожалел.
От рассеянности, отразившейся на лице Вазмайера, его передернуло, а былая идея попросить того подлатать чары Одера испуганно забилась в один из самых дальних уголков сознания.
- Возражения есть. - В голосе менестреля внезапно прорезались металлические нотки, - По седьмому пункту. Лютня не является вещью первой необходимости и вполне подождет до Аделя. - Тут он провернулся к Кристофу и протянул едва ли не умоляюще, - Может лучше не стоит, а? Она мне еще дорога и всяко протянет ближайший месяц, честное слово!
"Что-то в последнее время я слишком часто для вора стал заверять всех в честности своих слов..."

- Поверить в магию ты должен, мой юный друг. В правильное русло направит она действия твои, от сомнений избавляя...
"Нашелся проповедник. Как похоже на одну из церковных проповедей по интонации, аж совесть вот-вот проснется. Да, надо будет точно пожертвовать пару грехов Владетелю, дабы избавил меня от этой надоедливой и периодически грызущей нутро твари".
- В магию верим, отец церковный. Магию видели, твое святейшество. - Вспомнил Одера. Вспомнил ловушку, из-за которой попал в тюрьму. Много чего вспомнил и категорично подвел итог, - Именно поэтому она не внушает мне уверенности в счастливом дне грядущем. - Аллен помолчал, о чем-то думая, - Возможно, жизнь с ней куда проще, но вот работа и многое другое, соответственно, сложней. Когда-то в детстве я может быть и хотел стать магом, но за годы ее репутация в моих глазах только ухудшилась. Видать, не без помощи монтрезы небесной, кою кляну каждый день за всё подряд. Если ты хотел меня постращать, то считай, что озадаченное выражение лица преуспело в этом куда больше. Сей монолог скорее пробудил серьезные опасения за здоровье твоего ума, а то день тяжелый, нервы не железные, вдруг добродушнее будет добить, дабы один из детей Её не мучился на этом грешном свете?
Напоминание о коварном "остывательном" свойстве теплой воды заставило его снизойти до земной рутины, отвлекшись от великих мыслей и растянутых монологов.
На счастье менестреля, она еще не успела превратиться в холодную.
Что ж, первым делом нужно было смыть краску. Рыжая и черная всё время накладывались друг на друга, так как нормально смыть их, протерев пряди краем смоченного водой плаща, не представлялось возможным. Проводясь раз за разом, такие процедуры никак не могли благоприятно отразиться на натуральном цвете волос и, честно говоря, сам менестрель предпочитал ту же рыжую краску тому, что заменило некогда золотисто-пшеничный оттенок.
На борьбу со вьевшейся краской ушло приличное время, зато когда менестрель распрощался с бочкой, волосы приобрели свой обычный цвет: сильно поблекший и тусклый из-за постоянных махинаций со цветом, мутный (если так можно о них сказать), но светлый.
Кроме того смылся толстый слой краски, покрывавшей шрам на лице, и сейчас на первый взгляд у этого человека и ридрского вора было не очень много общего.
Натянув чистую одежду, менестрель быстро ополоснул в бочке старую и свой плащ, а потом повернулся к Кристофу.
"Если лютня не доживет до Аделя, то я знаю, с кого спрашивать по всей тяжести ее нелегкой доли".
- И как она, товарищ маг?

- Заклинавший эту лютню был больным шутником. Или полным засранцем.
- И… - менестрель помолчал, борясь с огромным желанием проматерить Одера вслух, ибо бессловной ругани тут оказалось недостаточно, - Что он сделал, этот больной шутник или полный засранец?
К перечню грехов седовласого мага грозил прибавиться новый пункт. Вслух же бард пробормотал:
- Никогда больше не «куплю» чары в таверне у старого мага-маразматика, пьющего неизвестно какую кружку, Владетель его побери.
Последняя реплика бросалась, как говорится, для отвода глаз: если у Кристофа могли появиться вопросы относительно биографии чар на лютне, то она проливала свет на их историю.
Правда говорил ведь он «отводную» в аптеке, когда рассказывал про ссору между старыми друзьями, для одного из них обратившуюся в царапину на ноге, а та, ослабив подозрительность эльфов, не смогла провести лекаря. Вдруг очередная ее соратница не сможет рассеять внимание мага? Хотя откуда ему знать все промыслы товарищей по чародействам? Чаровать предметы за деньги Орденом не возбраняется.
Словом, отрицательными чертами Кристофа Вазмайера, на взгляд Аллена, являлось умение слушать и наличие мозгов, что серьезно затрудняло всякие обманы. А раз так, то тему лучше перевести, тем паче, что кое-что из слов Вазмайера осталось без ответа, так как менестрель побаивался отвлекать мага от лютни.
Итак, «не вздумай повторить всё это где-нибудь ещё»? Какая жестокая неблагодарность цвета темнейшей ночи! Бедный бард за этим презренным рабом медицинских склянок пошел на целое совместное преступление, а он – «повторить»!
Неведомо этим городским крысам слово «благодарность», не-ве-до-мо.
- «Повторить»? – Гансар посмотрел на напарника как аристократ на деревенскую простушку (впрочем, не забыв взять лютню и положить ее на полку от возмущения чародейского подальше, если таковое появится), - Не вздумай повторять всё это еще где-нибудь еще, в другом месте - засмеют. Менестрель не повторяет, менестрель создает импровизации.

- В следующий раз, старайся соврать что-нибудь менее, эээ... Раздающее пинки здравому смыслу. А ещё лучше, более правдивое. И, да, мне не очень интересны твои дела со старпёром из Ордена, век бы их не видел.
В список грехов Одера впечаталось сразу два пункта: слишком сильные чары и непонятно откуда прорастившее корни знакомство с Кристофором Вазмайером.
В список грехов Кристофора Вазмайера вписалось куда больше: знакомство с Одером Пемброком, умение слушать, но не заслушиваться и наличие мозгов. Последнее даже два раза и жирно подчеркнулось.
«Не стоило давать мою лютню в чужие руки, не стоило. Черт, Одер, ты не мог привязывать к ней заклинания попроще? Хотя если Кристоф смог по нему узнать что-то о тебе, то почему бы ниточке не нести разгадку с двух сторон и почему, если дать лютню тебе, ты не сможешь ответить ему тем же? Уж хоть что-то ты по его заклятию прочесть сможешь, старый бес?»
Но проблема под названием «слишком умный напарник» оставалась, а пойти на попятную начав врать равносильно признанию своего поражения. К тому же кто сказал, что нет таких обвинений, от коих нельзя отвертеться?
«Если мне хоть когда-нибудь понадобится помощь на деле, я возьму с собой горного тролля. Они, говорят, тупы непроходимо».
Менестрель невесело усмехнулся, откидывая мокрые волосы за спину:
- Будь у меня дела с Орденом, не был бы вором. Орден с бродягами не якшается, здесь ты прогадал. А насчет того маразматика… Выглядел адекватным, а последнюю кружку ему я и ставил, что ж поделать?
Обличив напарника в легкой форме лжи без последствий, Кристоф к невероятному облегчению Аллена и сам перевел тему. Вариант не развивать разговор о магах, лютнях и Ордене дальше пришелся как нельзя кстати: с таким вниманием к чужим словам и "отводным" Кристоф вполне мог прицепиться к чему-нибудь еще, а весть, что в слугах у одного из членов Ордена щеголяет вор-домушник рисковала сильно подмочить репутацию этого самого члена Ордена. Свою репутацию, ввиду того, что подмочить ее за долгую жизнь грозило уже многое, маг любил и оберегал, Гансар это знал.
- Меня сушить не надо, сам высохну. Лучше вещи. – Новый кивок указывал в сторону одежды, в которой вор ходил на вылазку.